[ad_1]
Премьера нового спектакля театра «СТУДИЯ.project» состоялась 21 марта в театральном центре «Хитровка». Молодой режиссер Кирилл Заборихин смело взялся за современную, многословную и лексически-вызывающую пьесу белорусского драматурга и актера Дмитрия Богославского «13 первых правил баскетбола, сформулированные Джеймсом Нэйсмитом».
Герои камерной драмы — близкие друзья, две семейные пары. Однажды вечером они собрались отпраздновать день рождения одного из мужей, тренера по баскетболу. Обычные дружеские посиделки превратились в полное вулканических страстей выяснение отношений, вскрывающее самые неприглядные стороны жизни каждого.
Это спектакль-истерика, которая нарастает с первых мгновений. В лицах сидящих за праздничным столом друзей сквозит яростное напряжение. Они давно были готовы к бою и вот, наконец, поле боя легло им под ноги.
Это спектакль-нарыв, который вскрывается прямо на празднике. Хочется сказать — вскрывается неожиданно, но нет: все весьма ожидаемо. Каждый из четверки долго копил в себе причины для кровавой вендетты, разыгравшейся в день рождения тренера Володи (Василий Молодцов). Они уже давно и осмысленно совершали неблаговидные поступки, тайно вымещая друг на друге взаимные обиды. Если раньше их месть была тихой дамой, скрывающейся под вуалью приличий, то в этот решающий вечер все опустили забрало и ринулись в бой.
Это спектакль-матч. Непрекращающийся стук баскетбольного мяча об пол задает ритм и атмосферу. Бодрый детский голос проговаривает правила игры, отмечая вбрасывания, паузы, тайм-ауты. Оказывается, любая жизнь ловко укладывается в правила баскетбола, только кто и когда их соблюдает безукоризненно?
Герои пьесы не просто нарушают правила, они каждым словом и действием разрушают игру, которую ведут. По очереди они вбрасывают в напряженный разговор свои обвинения и претензии, как подбрасывают дрова в печь. Огонь матча разгорается, каждый игрок реагирует, как умеет: Володя — кулаками, Игорь (Александр Мишунин) — оправданиями и тихой злостью, Валерика (Надежда Ларина) — внутренней истерикой, Инга (Алиса Ефремова-Лисичкина) — убийственным холодом.
Это спектакль-мяч. Оранжевые баскетбольные мячи летают в непосредственной близости от зрителей. Они заменяют весь необходимый реквизит. Мяч как символ удара в самую болевую точку, как материализованное вбрасывание очередного упрека, как начало новой обвинительной речи.
Это спектакль-расплата. Плата за грехи, которые в современном обществе кажутся почти нормой, может оказаться чрезвычайно высокой.
Это спектакль-бродячий сюжет о силе и слабости. О маленьком человеке и его долготерпении. О том, чем грозит переполнение сосуда терпения, о невозможности бесконечного и бесконтрольного унижения.
Это спектакль-перекрестный допрос. Вопросами, признаниями, страшными открытиями герои принуждают друг друга к правде, но принудительная правда может стать смертельно опасной.
Это спектакль-откровение. Открытое признание того, что мы преступно мало знаем о жизни наших самых близких. Походя, мы наносим обиды и оскорбления, не замечая, как рассыпается ценность годами взлелеянных отношений.
Это спектакль-любовь. Она прорывается трассирующими пулями жалости, отчаяния, внезапной заботы через стену лжи и озлобления, напоминая о том, что она была, что она еще жива и теплится угасающим огоньком в каждом из четверки игроков страшного матча.
Это спектакль-нелюбовь, потому что как прямые, так и перекрёстные отношения супружеских пар давно строятся на близости, как способе достижения целей. Любое партнерство должно играть на главное — заброс мяча в корзину.
Это спектакль-контраст диалогов и немоты. Герои жонглируют фразами, перекидывая их друг другу точными бросками, как игроки на поле. Обессилев от крика, они ведут долгие молчаливые диалоги глаза в глаза, и, растратив силу слова, продолжают «убивать» друг друга силой взгляда.
Это спектакль-вызов для актёра. На тесном пятачке сцены, почти вплотную к зрителям, в отсутствии декораций они обязаны работать точной эмоцией и «голым» актерским мастерством, опираясь исключительно на уверенную партнёрскую реакцию и крепкую режиссуру.
Это спектакль-кладезь интересных и неожиданных режиссерских ходов, метафоричных разрешений ситуаций. К ярким творческим находкам подталкивает минимализм сценографических средств, который тоже можно обратить в свою пользу, когда креативное начало активно ищет выхода.
В студенческие годы Кирилл Заборихин поставил с этой же командой актеров замечательный спектакль «Мой Марат» по знаменитой пьесе Алексея Арбузова. Новая работа стала неожиданным развитием однажды затронутой темы, словно знакомые персонажи переместились почти на век вперед и попали в наше, зачастую циничное время, во многом лишенное той послевоенной хрупкости отношений, на которой построил свою пьесу Арбузов. Страшные метаморфозы произошли с его светлыми и великодушными героями, материализованными в сегодняшнем дне. Володя — это будто бы заматеревший и быковатый Марат. Игорь остался все тем же Леонидиком, растерявшим, однако внутреннее благородство и доведенным до безнадежного отчаяния. Трепетная Лика стала жесткой и холодной, как снежная королева Ингой.
Вполне возможно, что в невыносимой концентрации ненависти и злобы в пьесе и на сцене закодирована некая хитрость. Не «нуар» ли это, всегда подразумевающий светлое комедийное начало? Не смеются ли над нами авторы, заталкивая в один час нашей жизни столько ужаса, брани и откровенной войны? Не путь ли это через тернии к звездам, через тьму к свету в конце тоннеля?
Похоже, так и есть. Режиссер решительно закольцовывает действие, доведенное до абсурда, и внезапно заливает крошечное пространство круговой сцены ясным радостным светом и непререкаемой очевидной верой в добро.
[ad_2]
Source link
